концептуальная
Скачать схему в большом разрешении.
Теория
Аргументы за панархию могут быть условно разделены на три категории: этические, экономические и политические.
Начнем с этики
Несмотря на желание каждого из нас утвердиться на твердой почве морального реализма, следует признать, что объективная этика имеет слишком жесткие требования к реальности, безусловное принятие которых является затруднительным. Действительно, если существует такая универсальная этическая система, которая непротиворечиво исходит из моральных фактов, это со строгостью означает отсутствие в нашей вселенной такого разумного субъекта, для которого данные моральные факты и выводы могут быть поставлены под сомнение на разумных основаниях. Это очень сильное требование к реальности, с которым, как мне видится, разумнее всего согласиться не соглашаться, сделав шаг назад в сторону онтологической неопределенности: разные люди обладают разными моральными интуициями, из которых могут следовать разные непротиворечивые этические системы — это наблюдаемый факт, и мы просто фиксируем данный этический плюрализм как основу для нашей метаэтической позиции.
Следующий шаг, спускающий нас на уровень политической философии, уже с неизбежностью требует от нас нормативной этической позиции, однако, с учетом вышесказанного, позиция, которую мы можем себе позволить, может быть только утилитарной — мы признаем за людьми, обладающими разными моральными интуициями, право на стремление к максимально полной реализации своей жизни в соответствии со своими этическими принципами, поскольку это имеет прикладную полезность, как с точки зрения увеличения суммарного субъективного блага данных людей, так и с точки зрения увеличения эффективности нашей общественной системы в целом, о чем будет идти речь ниже. Таким образом мы приходим к нормативной модели космополитизма, в рамках которой каждый человек, вне зависимости от места его фактического нахождения, может стремиться к изменению своих политических условий на более соответствующие его моральным интуициями в рамках всех существующих политических систем, не ограничиваясь какими-то произвольными рамками государственных границ и политических наций.
Здесь можно возразить, что сама по себе максимизация прикладной полезности и блага людей требует наличия в своем основании той или иной версии морального реализма, однако это могут быть разные версии морального реализма, и сила такой прагматической аргументации заключается именно в том, что она может быть поддержана на разных моральных основаниях, а либертарианцами и анархистами подобная концепция космополитизма может быть поддержана даже вне рамок утилитарных обоснований.
Экономические обоснования
С точки зрения экономики существует объективная проблема политической трансформации, которую затрудняют, как бюрократическая инертность и особые группы интересов, так и распространенные в обществе практики поведения, которые могли сформироваться на одном этапе экономического и политического развития, но быть совершено неподходящими для новых экономических и политических этапов.
Политические и экономические реформы таким образом требуют как пространственной так и временной диверсификации с целью создания множественных каскадов из переходных институтов, реализующих плавное изменение общественных норм в необходимую сторону. Разнообразные проблемы планировщика также требуют наличия возможности выбора правильной стороны такого развития не путем централизованного приказа, а более или менее управляемой эволюционной стратегии, реализующей разные политические проекты и их конкурентный эволюционный отбор.
Это в свою очередь требует широких полномочий местного самоуправления и системы конкурентного федерализма с особыми зонами и областями ускоренного и консервативного развития, а также активного обмена опытом между данными областями.
Политические обоснования
Политическая система, как система, основным требованием к которой является мирное и взаимовыгодное сосуществование, строится на двух важных постулатах: доверии и согласии.
Вопрос политического согласия так или иначе упирается в необходимость явного или гипотетического социального контракта, основанного на общественном консенсусе и разумных основаниях данного основополагающего договора. Сила данного консенсуса будет тем больше, чем более единогласным будет согласие по его поводу, что в свою очередь подразумевает, что более сильный консенсус может быть достигнут в более однородных обществах. Доверие, в свою очередь, оказывается выше в более открытых, прозрачных и однородных обществах.
Проблематичность и практическая бесполезность данных выводов заключается в том, что нам не нужна политическая система в условиях однородного общества и сильного консенсуса: потребность в ней возникает именно в области конфликта и несогласия, именно как следствие необходимости мирного протокола сосуществования непохожих людей и сообществ.
Панархия представляет собой альтернативный вариант такого мирного протокола, учитывающий, все вышеописанные этические и экономические проблемы: людям предоставляется поиск максимально однородного общественного консенсуса среди множества параллельно существующих вариантов общественного договора, но одновременно осуществляется взаимопроницаемость и прозрачность этих конкурирующих сообществ.
Практика
Практика панархии подразумевает политические процессы, реализация которых в наибольшей мере приблизит нас к осуществлению очерченных выше оснований.
ОЭЗ
В мире существует порядка 5400 Особых Экономических Зон, т.е. на порядок больше, чем существующих в мире стран — это следствие той самой необходимости проводить и проверять работоспособность экономических и политических реформ в условиях, когда их реализация на большей части страны представляется политически или экономически невозможной. При этом, как показывает практика, большинство ОЭЗ не оправдывают ожиданий своих создателей, что, при более подробном рассмотрении упирается в проблемы местного законодательства и госуправления, не позволяющие полностью реализовать их потенциал.
Частные и чартерные города являются логическим развитием идеи ОЭЗ, решающим проблему отсутствия у них политической автономии — в наиболее радикальных вариантах частное правительство такого города не только осуществляет инфраструктурные проекты и сбор налогов, но и имеет право создавать собственные органы власти и принимать законы. Существование и, что гораздо более важно, возможность создания и конкуренции подобных частных политических автономий внутри страны, является первым практическим приближением к политической практики панархии, позволяя гражданам такой страны, а также мигрантам из других стран, с минимальными издержками осуществлять политический выбор между разными политическими и экономическими системами.
Электронное правительство
Другим практическим движением в сторону реализации идей панархии является распространение электронных правительств. Распространение Интернета и мобильных средств связи в последние десятилетия привело к радикальному увеличению прозрачности политической системы и жизни политической элиты, что в свою очередь вызвало волну коррупционных скандалов, рост популизма и требования еще большей прозрачности, как логического развития демократической политической системы. Учитывая объемы перераспределения средств в существующих государственных системах, требование прозрачности с одновременной диджитализацией процессов управления имеет почти неизбежное следствие в виде появления права на отслеживание и перенаправление гражданами каждого рубля своих налоговых отчислений, что является практической основой для появления системы множественных параллельно существющих политических проектов, финансируемых из налогов на конкурентной основе.
Автономные организации
Одним из уже распространенных вариантов организаций, финансируемых из налогов граждан на конкурентной основе, являются частные неправительственные организации, предоставляющие те или иные общественные блага и существующие за счет системы ваучеров или налоговых вычетов, конкурируя таким образом, как друг с другом, так и с государственными организациями. Теоретически также существуют варианты по передаче подобным организациям части регуляторных функций.
Транснациональные корпорации
Большая общественная дискуссия вокруг так называемого БигКорпа имеет одним из своих рациональных ответвлений обсуждение того факта, что в отдельных отраслях, таких как социальные сети и другие интернет агрегаторы, наблюдается ситуация типа «победитель получает все», характеризующаяся олигопольным состояние рынка и не оставляющая возможности для эффективной конкуренции. Данное обсуждение влечет за собой целый вал предложений разной степени разумности, но интересным для нас является сам факт того, что, по сути, глобальные инфраструктурные компании выступают объектом для локального госрегулирования и неизбежно вытекающего отсюда частно-государственного партнерства формата «ТНК — территориальное государство».
Наличие множественных форматов такого взаимодействия и регулирования, особенно в связке с зонированием и традиционно более открытыми для транснациональных компаний особыми зонами, рисуют нам мир, в котором открывается огромный простор для конкуренции и политического экспериментирования между разными практиками такого взаимодействия.
Что также немаловажно, сами ТНК являются в данной системе активными политическими игроками, способными лоббировать те или иные правила в тех или иных особых зонах и регионах, фактически подстраивая под себя политический и экономический ландшафт наподобие того, как это делают традиционные государства.
Конфедерации, Распределенные Республики и Субнациональный регионализм
Самой известной и успешной из существующих на сегодняшний день Конфедераций является Евросоюз, созданный на базе европейского таможенного союза. В мире также существует порядка десяти других таможенных союзов, многие из которых имеют планы по созданию собственных органов управления наподобие Европарламента.
Такая форма организации представляет собой реальную альтернативу существующим национальным государствам и потенциально может стать основной формой международной политической организации. (Вполне можно представить сменщика ООН, где переговоры будут вестись не между представителями 200 стран, а между представителями 10-15 подобных Союзов, что разумно уравновешивает их голоса и обязательства, ликвидируя абсурдную ситуацию, когда голоса 3/4 бедных и развивающихся стран всегда перевешивают голоса 1/4 развитых, голоса микрогосударств типа Сан-Марино эквивалентны голосу больших стран, а некоторые государства, вроде Тайваня, просто не представлены по совершенно абсурдным основаниям).
Параллельно с этим уже внутри подобных крупных образований существуют собственные требования прямого регионального представительства, минуя бюрократический уровень входящих в подобный союз национальных государств — это случаи Каталонии, Шотландии, Северной Ирландии и т.д. Такое прямое субнациональное представительство внутри Конфедераций, препятствовать которому невозможно на каких-либо разумных моральных основаниях, может создать прецедент создания новых политических образований, имеющих полноценный государственный статус, а также формализации правил изменения границ и политического суверенитета существующих государств, входящих в подобные конфедеративные объединения.
От субнационального регионализма до признания политической полноправности (не меньше чем у других малых государств) чартерных городов и экономически развитых особых зон — один шаг. Что в свою очередь открывает простор для формализации правил создания частных правительств и новых стран, в том числе имеющих территориально разнесенные области внутри Конфедерации.
Еще сильнее данный процесс подогревает рост мирового населения, изменение климата и миграционное давление. По некоторым оценкам к 2050 году около 500 млн. человек будет проживать не в стране своего рождения. Этот огромный вызов ставит нас перед актуальностью создания политического представительства подобных разделенных наций, которое и могут предоставить субрегиональные объединения, чартерные города и особые зоны, концентрируя внутри себя новых экономически и политически активных жителей и снижая миграционное давление на другие, более консервативные и этнически однородные области старых государственных образований.
Объединение новых частных городов и субнациональных регионов в эффективные сетевые правительства, провайдерами которых смогут стать международные правозащитные организации и транснациональные компании, сможет обеспечить не только экономическую связанность, но и глобальное политическое представительства подобных Распределенных Республик по всему миру.
