Фрагментация как политическое решение

Принцип фрагментации широко используется в индустрии программного обеспечения с открытым исходным кодом и известен как «форк» (разветвление). Но можем ли мы применить его к политической организации?

Давайте рассмотрим несколько примеров.

Жители микрорайона расходятся во мнениях относительно того, нужно ли строить дорогу на месте местного сада. Чтобы разрешить этот спор, можно использовать методы разрешения конфликтов, примирить обе стороны и достичь консенсуса на основе компромисса. Также можно было найти новые, нетривиальные решения, которые устроили бы всех. Если нет средств на такую роскошь, как достижение консенсуса, можно принять решение согласно мнению большинства. Но независимо от того, какой метод мы здесь применяем, это все равно останется универсальным решением. В данном случае технологии нашего времени не оставляют нам альтернативных подходов к этой проблеме. Итак, фрагментация здесь неприменима.

Вот еще один пример. Жители города считают, что курение травы в общественных местах вредно для всех в этом городе. Жители другого города считают, что курение травы в общественных местах безвредно, а может быть, даже полезно для курильщиков. Теперь вы можете фрагментировать решения на региональном уровне. Ненавистники марихуаны могут запретить курение в своем городе, а любители марихуаны — разрешить в своем. В этой ситуации предпочтительна фрагментация.

Все, что требуется, — это общий протокол, под которым подписываются оба города, и который постулирует, что отдельные города могут проводить свою собственную политику в отношении курения марихуаны. Назовем это «протоколом интерполяции». Если необходимо, это может быть формальный протокол явного взаимного согласия — в противном случае это неформальный протокол «мы просто позволяем друг другу заниматься своими делами». Это «согласие несоглашаться», но применимое к реальной политической организации.

Сегодня в некоторых странах уже существует аналогичная система фрагментации решений, основанная на высокой степени региональной автономии. Но она ограничена строгими границами государств или регионов. Она по-прежнему подчиняется центральной власти и очень плохо реагирует на изменение предпочтений местных жителей. В то время как принцип фрагментации может применяться практически до бесконечности — вплоть до отдельных лиц. Это может обеспечить гораздо более динамичную и адаптивную политическую организацию, способную превращать локальные решения в общественно признанные почти «в реальном времени». Это то, что на жаргоне Делёза называется «свободным потоком желания» (free flow of desire).

САМОУПРАВЛЕНИЕ ПРИНЦИПИАЛЬНО ИНОГО УРОВНЯ

Пока в России пределом мечтаний остаются свободные выборы Президента, мэра или хотя бы допуск к выборам независимых кандидатов и политических партий, в ряде стран существуют впечатляющие примеры местного самоуправления, выходящие далеко за пределы обычных демократических процедур.

Так два специальных административных округа Гонконг и Макао входят в состав Китая, но имеют собственные правительства, законы, судебную систему, полицию, валюту и органы таможенного контроля. Именно попытка уменьшения суверенитета местного правительства привела к многочисленным акциям протеста в Гонконге в 2019 году.

Другой пример — Хуаси, деревня в провинции Цзянсу в материковом Китае, известная также как «деревня миллионеров», имеющая собственные акции, которые обращаются Шеньчжэньской фондовой бирже и приносят регулярный доход местным жителям, делая их заинтересованными в развитии местного производства и сектора услуг. Ежегодно 20% прибыли деревни делится поровну между всеми ее жителями. Хуаси — единственная деревня в мире, в которой есть небоскреб, а самые бедные ее жители имеют состояние около $400 тыс.

Более обыденными примерами являются «города Хартии». Так в США и некоторых других странах местные жители обладают правом самостоятельно учредить новый город, выбрав для него свои принципы самоуправления и Хартию города, которая с этого момента считается основным законом, признаваемым на уровне Штата.

Подобная практика легла в основу концепции нобелевского лауреата по экономике Пола Ромера о «городах-чартерах», создаваемых в развивающихся странах по заранее разработанному для них плану и имеющих самое широкое самоуправление и собственные правительство и законодательство, позволяющие получить быстрые результаты для экономического развития региона и как можно меньше зависеть от общей коррумпированной политической системы.

Идея Ромера не осталась пустой фантазией, заложив начало целому ряду независимых проектов строительства подобных городов и автономных зон. В начале 2020 года началось строительство первого города-чартера Prospera на карибском острове Роатан (Гондурас, Латинская Америка) и активное согласование еще двух подобных проектов в Африке. Ранее в 2017 году о строительстве нового автономного города с независимым правительством и законодательством заявил саудовский принц Мухаммед ибн Салман. Первый этап строительства должен начаться в первом квартале 2021 года.

В основе всех подобных практик лежит идея конкурентного федерализма и возможности близкого сосуществования двух совершенно разных политических систем и законодательств, для выбора между которыми вам не требуется пересекать границу и менять страну проживания, зачастую достаточно просто перейти улицу, — и это вовсе не шутка.

Для иллюстрации этого достаточно взять один-единственный участок бельгийско-голландской границы. Внутри голландского муниципалитета Baarle-Nassau располагается ряд анклавов, составляющих в совокупности бельгийский муниципалитет Baarle-Hertog. Но и это не все — уже внутри этих анклавов есть в свою очередь анклавы голландского Baarle-Nassau.

Однако это все единичные случаи: в конце концов, можно привести примеры и других самоуправляемых регионов или районов города (взять хотя бы Ватикан или Лондонский Сити); в действительности же существует целая страна, устроенная по подобному принципу — Швейцария.

Швейцария — это Конфедерация, состоящая из 26 кантонов, имеющая 4 официальных языка и две основных религиозных конфессии. В одном только кантоне Цюриха существует около 170 территориальных сообщества, каждое из которых, в свою очередь, имеет в своем составе от трех до шести независимо управляемых и устроенных на началах прямой демократии организаций с конкретными задачами, имеющих право взимать собственные налоги и выполняющих административные и общественные функции. Ряд из них оказывает услуги начальной и старшей школы, а также среди них выделяются сообщества трех разных церквей.

Подобное устройство самоуправления рассматривается рядом современных экономистов в качестве альтернативы обычной парламентской демократии и республике, и именно его мы подразумеваем в качестве наиболее полного приближения к тому, что мы называем «панархией».